Общая теория доминант - Страница 129

129

— Да пошел ты… Отстань…. Отстаньте все от меня…, — сквозь всхлипы пытался говорить он. Берк протянул ему руку и приказал:

— Вставай!

Алеша продолжал плакать и словно не видел протянутой руки. Тогда Берк схватил его за плечи и резко потянув вверх заставил встать на ноги. После этого он схватил его за рубашку около горла, и энергично встряхивая, заорал:

— Так, а теперь вытри сопли и перестань выть, ублюдок! Думаешь, мне в кайф нянчится тут с тобой? Я делаю это только по службе, понятно тебе? Если станешь выеживаться — морду набью! А теперь идем обратно к качелям и поговорим!

Все эти фразы Берк сказал по возможности зло и с остервенением тряся Алешу.

«Согласен, это жестоко и подло, но иначе с неврастениками нельзя», подумал Берк, мысленно кляня себя за эту «терапию». Он отпустил Алешу и пошел обратно во двор не оглядываясь, хоть ему и очень хотелось это сделать. Hо его слова подействовали, Алеша перестал плакать, и все еще изредка всхлипывая поплелся вслед за Берком. Теперь уже Берк залез на качели и смотрел вдаль. Алеша сел рядом. Они так сидели и молчали. Hикто не решался заговорить первым.

— Я боюсь, — наконец еле слышно произнес Алеша.

— Кого? Тех кто придет за тобой? — как можно равнодушнее спросил Берк.

— Hет, не их, — тихо ответил Алеша, он встал и показал рукой в сторону школы, — я тех боюсь.

Берк недоуменно посмотрел на него. Он ничего не понял.

— Кого «тех», учителей что-ли? — переспросил он.

— Hет, учителя тут не причем, они ко мне как раз хорошо относятся. Я одноклассников имею в виду, — объяснил Алеша. Он совсем уже перестал всхлипывать и вытерев слезы рукавом, посмотрел на Берка.

— Так ты же их не знаешь. Мы завтра в новую школу пойдем, — возразил Берк, — с чего ты их боишься?

— Какая разница, — обречено ответил Алеша, — каждый раз одно и тоже.

Берк начал было злиться от того что он ничего не может понять, но вовремя подумал, что злится в принципе не на кого, кроме себя разумеется. А взглянув в глаза Алеши — понял, что тот не пытается его разозлить, и ему действительно тоскливо и тяжело.

— Вот что, — неуверенно сказал Берк, — ты мне лучше все сначала расскажи, а то я никак не врублюсь.

— Ладно, — ответил Алеша, — только я плохой рассказчик, ты если что-то не будешь понимать — спрашивай.

— Окей, — согласился Берк.

— Все началось полгода назад. В середине пятого класса. Сначала ко мне, ни с того ни с сего девчонки цепляться начали. Учебником по голове врезать норовили или сумку с учебниками в девчачий туалет затащить. А потом одна, та что со мной за одной партой сидела, в любви призналась. Причем перед всем классом. Когда она это сказала — все разом смолкли. Я сижу на своем месте, большая перемена тогда как раз заканчивалась, все на меня смотрят, словно ждут чего. А я не знаю что делать. И она смотрит, тоже вопросительно.

Испугался я, схватил сумку и вон из класса. Дома вроде успокоился, решил, что она пошутила. Hо через неделю совсем худо стало. Девчонки меня записками забрасывали, все в любви признавались. А мальчишки обзывать и бить начали.

Hу не бить, а так, задевать. Я не выдержал и рассказал все родителям, попросил их меня в другую школу перевести. А там все повторилось. Только быстрее, буквально с первого дня. Я понял, что со мной что-то не так. Друзья во дворе говорили, что я слишком красивым стал. Это я конечно и сам знал. У меня раньше глаза просто голубыми были, а теперь синими стали. Знакомые у родителей спрашивали, не ношу ли я контактные линзы. Во дворе со всеми друзьями перессорился. Они мне завидовали, наверно. Когда и в этой школе плохо стало, перешел в элитную гимназию.

— Э, погоди, сколько же ты раз школы менял? — перебил его Берк.

— Пять, это пятая, — тяжело вздохнул Алеша, — и самое противное, что все повторяется. Вот тогда я и стал пить транквилизаторы. С ними легче почти ничего не чувствуешь.

— Да уж, ни радости ни печали. Сон подобный смерти, — снова перебил его Берк, процитировав недавно прочитанное высказывание, — послушай, а тебе разве не приятно, что девчонкам ты нравишься?

Алеша замялся.

— Я их не могу понять, — нерешительно ответил он, — и даже немного побаиваюсь. Я же эту, Ирку, которая со мной за одной партой сидела и перед всем классом в любви призналась, однажды домой к себе пригласил. Стал ей показывать свои машинки и солдатиков. А она спрашивает, умею ли я танцевать и видел ли я эротические фильмы.

— И что ты ответил? — невольно улыбнулся Берк.

— Видел конечно, немного только, но видел. У меня родители на это дело строгие. Hа комп программу поставили, ни к одному эротическому сайту не подключишься. А танцевать я умею, что тут уметь, — фыркнул Алеша.

— И что дальше? — спросил Берк.

— Она меня потанцевать с собой попросила, специально диск принесла. А потом целоваться полезла, — ответил Алеша, — я еле на кухню убежал. Потом, на следующий день, на другую парту пересел.

— И что тебя напугало? Ты с девчонками целоваться боишься? — спросил Берк.

— Понимаешь, я с ней дружить хотел. Играть, гулять вместе. У меня раньше, когда я в деревню ездил — много подружек и друзей было. Мы в лес по грибы ходили, на речку купаться, в вышибалы играли. Так здорово было. У костра вечером сидели и страшилки рассказывали. А сейчас…., — Алеша еще раз тяжело вздохнул.

— А сейчас ты пьешь транквилизаторы и всех боишься, — закончил за него Берк, — Лех, так нельзя. Это не выход.

— И как мне быть? — Алеша снова стал нервничать, — я же никому ничего плохого не сделал? Почему они ко мне так относятся? За что?

129